Баба Люба из сказочных мест

Не успели мы войти в дом, как она сразу же стала нас знакомить по фотографиям с детьми, внуками, правнуками и родственниками, рассказывая их судьбы. И так почти всю беседу: пара слов о себе, и снова взгляд на стены, где из фоторамок улыбаются дорогие лица.

- Я самая богатая! – говорит Любовь Ивановна, — Но богатство мое не деньгами меряется, — это дочка, два сына, восемь внуков и одиннадцать правнуков. И главное в том, что они все людьми хорошими стали, и пусть живут далеко, но все время звонят. С весны и до осени дом ими полон, уезжают одни, приезжают другие, вот и к юбилею приедут – это будет самый лучший подарок.

Главное украшение дома — цветы и две большие вышитые картины, одна выполнена в технике скандинавского креста, а другая вышита русским крестом.

- Это Ваша работа? — не удержалась от вопроса.

- Ох, девчонки, конечно, моя, только давно это было. Мы все умели, и вышивать, и шить, и вязать, так заведено было.

- Расскажите о своей семье и о себе? – спрашиваем мы о самом главном, о судьбе сельской женщины, которой довелось жить в страшное военное время.

- Я даже и начать с чего не знаю, — немного растерялась наша собеседница, еще раз обвела взглядом комнату, а потом продолжила:

- Родом я майданская. Семья, как и у всех деревенских, большая была, 8 ребятишек, я у мамы седьмая. Родители мои всю жизнь работали, и нас этому учили. Отец прошел первую мировую и гражданскую войну, даже заболел сыпным тифом, долго лечился в Тобольске, а весточку о себе подать не мог, но мама в душе всегда знала, что он вернется. Только все это даром для здоровья не прошло, папа рано ослеп.

А еще помню, как ночью у нас все добро забрали, и овец, и хлеб – сказали на нужды государства, а мы обездоленными остались, тогда ведь никто не смотрел, что в семье детей много, надо – отдай.

А война только горя прибавила, совсем туго пришлось. В пятом классе я учебу оставила, а в 12 лет отправилась в Балахну на торфоразработки, где уже две старшие сестры работали. Папа, провожая меня, плакал, жалко было, мама тоже плакала, но от того, что в дорогу с собой дать нечего, только и смогла, две бутылки масла натопить, а я и этому была рада.

Так и началась моя взрослая жизнь. О том, как мы там работали, словами и не рассказать. Жили в продуваемых всеми ветрами бараках, питались кое-как. Поднимались с зарей, надо было норму выполнять, я и у брандспойта стояла, когда торф мыли, и на сушке работала…

Видно было, что делится она этими воспоминаниями с трудом, не хочет душа к тем дням возвращаться, не было в них радости. Любовь Ивановна туда ездила несколько сезонов, которые начинались ранней весной, а завершались поздней осенью. А потом бойкой и работящей девчушке нашлось место в Можаров-Майданском промшвее, вскоре вышла замуж и переехала в Шахово.

- К сожалению, муж мне опорой в жизни не был, — продолжает она, — поэтому я всегда на себя, да на свои руки рассчитывала.

Некоторое время я в небольшой будочке папиросами торговала, да только это не по мне было, поэтому и ушла в колхоз работать учетчиком молока, затем до самой пенсии проработала на свинарнике.

Шахово тогда было не то, что теперь, нас сейчас ведь зимой здесь всего четверо живёт, но мы не брошенные. Газовые баллоны привозят, автолавка приезжает, соцработники помогают, а летом соседей прибавляется – места-то здесь красивые, точно в сказке.

Сначала Любовь Ивановна растила детей, а потом помогала воспитывать внуков. Её неуёмная энергия не позволяет сидеть на месте и сейчас, она держит курочек, и каждый день проходит в домашних хлопотах.

- Одним словом, девчонки, я сейчас хорошо живу! – улыбается она, — Войны нет, пенсию получаю как полагается, лишь бы все мои родные не болели! В них моё счастье!