Я спасал детей

И в первом, и во втором госпитале, куда его перевели в связи с тяжелым ранением, решение хирургов было однозначным – ампутация.

  Состояние здоровья Василия ухудшалось с каждым днем, раны не поддавались лечению, начали разрушаться кости. Вопрос ампутации стал острее.

  — Вам предстоит ампутация и, возможно, обеих конечностей, — сказал врач при очередном осмотре. – Появляются признаки гангрены. Началось нагноение в костях.

  Однако сам Василий согласия на ампутацию не давал, он категорически был против и для себя решил: или выжить с ногами, или он не будет жить. При обходе он так и  заявил хирургу.

  – Ноги резать не дам! Без них я жить не буду.

  Хирург пытался объяснить, что кости разрушаются, их придется долбить, чтобы очищать от гноя, что появляются признаки гангрены, а это очень опасно. Но Василий стоял на своем:

   — Лечите, делайте, что хотите, я буду терпеть, но сохраните ноги! — и добавил в отчаянии, – пожалуйста!

  И врачи продолжили борьбу не только за жизнь Василия, но и за его ноги.

  Каждый раз, приходя в себя после очередной перевязки, он первым делом проверял: целые ли ноги.

  Не один госпиталь сменил Василий, и вот снова предстоял перевод. Лежа на полке санитарного вагона, он вдруг увидел в окно знакомую станцию. Значит, его везут в родные места, к дому! Поезд постоял 2-3 минуты и тронулся в путь, снова застучали колеса вагона.

  Волнение охватило Василия, он старался угадать, куда же везут раненых? Так и мучился без сна. Поезд стал тормозить, промелькнуло название станции, но он уже и без этого узнал, почувствовал родную станцию, он был дома.

  — Что делать? Вот увидеть бы Аннушку.

  Поезд стоял. Началась суета в вагоне. Волнение усиливалось – я дома, рядом семья.

  — Выгружаемся! – сказала медсестра, пробегая по вагону.

  Госпиталь расположили в школе. Едва справляясь с волнением, Василий попросил женщину, помогавшую с устройством раненых, позвонить его жене. Женщина пообещала это сделать, как управится с делами.

  И она позвонила. Анна с трудом верила словам незнакомой женщины, но тут же, отпросившись с работы, отправилась в путь. Ее отделяло от мужа 9 километров, но она, не раз падающая в обморок от голода, бежала эти километры. Она потом не могла понять: откуда взялись силы?

  В госпитале был тихий час после обустройства. Идя ей навстречу, нянечка, с разрешения врача, привезла Василия на коляске, он не мог сам ходить. Она кинулась к нему, обняла, обхватила его, стоя на коленях, а он уткнулся в плечо своей Аннушки и плакал. Первое, что он спросил: — Как дети? Все живы?

  — Живы, Василий, только младшенького не сохранила, не уберегла, — ответила Анна.

  Они плакали оба. Это были слезы и радости, что он жив, что они встретились, и слезы горя, что потерян сынок, что ничем не может помочь сейчас ни Анне, ни детям. Его красавица жена была похожа на тоненькую веточку, дунь и сломается. Их согревала надежда, что он поправится, вернется домой. Ведь закончится же эта война!

  Два с лишним года длилось лечение, получил группу инвалидности, к прежней работе, о которой мечтал, конечно, не вернулся. Ноги спасли, но они болели до конца дней, и лечение не прекращалось все годы.

  Долгожданная выписка, возвращение домой. Он стоял на своих ногах, а боль терпеть  он умел.

  Голод, холод, нищета, запустение встретили его. Анна работала грузчицей, грузила камни в карьере. Как она, маленькая, истощенная, справлялась с этой работой, только  Богу известно. Денег, что зарабатывала она, едва хватало, чтобы покормить детей.

  Надо было спасать семью! Нужна работа, а ее нет. Работы не было здоровым, а он инвалид. Оставалась только заготовка леса, но его больные ноги не могли выносить такую нагрузку, но он пошел и выполнял норму! Как он работал, он никогда об этом не рассказывал, и только его напарник знал, чего это ему стоило.

  Он впервые досыта накормил детей за время, что шла война, но тут же попал в госпиталь. Врач, увидев его истертые, израненные ноги, ужаснулся:  — Что вы сделали со своими ногами?

  — Я спасал детей от голодной смерти! – ответил Василий.